- ТГ - канал "Неравнодушных", организующих помощь на границе в Таганроге, гумпомощь в ЛДНР и Донецкой области
- Запись на смены в КПП Весело-Вознесенка
- ТГ - канал "Добро в Таганроге", организующих помощь в ПВР в Таганроге, гумпомощь в ЛДНР и Донецкой области
А вот как про те наши майские дни тогда рассказывала в своем фб Ирина Козинченко
Часть 1, ПВР
На этих выходных я сделала то, чего боялась и хотела несколько месяцев, не находила времени, сил, решимости. От чего закрывалась и пряталась за более срочными делами. Ну и наверное, тянула бы еще, если бы не одна безумная компания по имени Острова: о свободном образовании.
Мы съездили в Таганрог и провели день как волонтеры в Пункте временного размещения беженцев (ПВР) и потом еще день на таможне в Весело-Вознесенке, именно через этот КПП сейчас идет основной поток беженцев из Мариуполя.
Теперь попробую по порядку разложить ожидания и реальность, как увидела ее я. Читать точно имеет смысл тем, кто ищет в этой новой реальности какие-то смыслы и способы существования. Не обессудьте, некоторые вещи намеренно очень упрощаю, иначе не смогу рассказать об этом.
Зачем я поехала? Где-то погибают люди, я про них читаю, вижу немного видео, часть из которых тут же объявляются фейками и мой мир как огромная гора перепутанных пазлов, которые очень сложно сложить в целую картинку. Поэтому одна из внутренних причин ехать для меня была в том, чтобы увидеть кусочек реальности своими глазами.
Еще одна причина - кажется, людям недалеко от меня очень нужна помощь, а я продолжаю делать вид, что мир не изменился и я могу продолжать жить как раньше. Я хотела убедиться – правда нужна моя помощь? Правда мир изменился?
Почему я никак не ехала? Ну на что я годна? Сами судите: У меня адская чувствительность к запахам и брезгливость. Никакой физической силы и выносливости. Я не умею ничего из того, что может быть востребовано. Я не медик и не психолог, плохо справляюсь с хозяйственной работой, даже как юрист я почти ничего не знаю про миграционное законодательство.
И самое неприятное, у меня есть такая особенность – я плачу вообще от всего: умильного, трогательного, ну и тем более от всего травматичного. Конечно, я разведу слезы и сопли, все будут поскальзываться, падать и в итоге хаоса со мной будет больше, чем без меня.
Страх травмироваться. Да, я боялась увидеть то, с чем жить дальше будет очень больно. (Спойлер, так и случилось).
Про «дела» - работу, учебу, быт и семью я сейчас намеренно не пишу. Потому что это всегда вопрос приоритета, а не вопрос времени. Если есть ВАЖНОЕ ДЕЛО, то время находится. Мне очень повезло, что волонтерить в первый раз я поехала в большой компании знакомых людей.
Мы записались на смену в Пункт Временного Размещения. Смену можно было выбрать, с 8 до 16, с 16 до 23 или с 23 до 8 часов. Мы были с 8 до 16. Началось все с регистрации и инструктажа из которого я почти ничего не поняла.
Главное, что я запомнила, это что дедушку нельзя разлучать с Тобиком.
Тобик это собачка, и с ней гуляет весь ПВР. Потому что хозяин Тобика – старенький дедушка, который уже почти не ходит. И находится много добрых людей, которые пытаются пристроить Тобика в семью. Так вот, строго сказала молоденькая Катя в форме МЧС: «Дедушку с Тобиком разлучать нельзя, они друг без друга не смогут».
Все остальное в инструктаже было для меня слишком абстрактно в тот момент.
Потом кто-то заглянул в дверь и сказал, что прибывает автобус, и Ира, старшая смены, стала распределять нас по точкам.
Поскольку в начале я больше всего боялась общаться с людьми, то с радостью подняла руку, когда спросили, кто пойдет в столовую.
Столовая – это понятная работа. Сначала я опускала стулья со столов, потом наливала чай людям и единственный вопрос, который мне задавали, был о том с сахаром чай или без. Потом я вытирала столы и поднимала стулья. Эта работа подошла мне идеально, потому что за ней можно «спрятаться» и наблюдать, что происходит. Я рассмотрела место, людей, адаптировалась к запахам (обычная столовка и немного поезд).
И когда меня отправили помогать на раздаче вещей - было уже проще. Склад вещей в ПВР гордо именуется «Бутик».
Раздавать вещи тоже оказалась нормальная работа, просто спрашивать человека что ему подобрать и находить нужный размер. Когда никого не было мы раскладывали вещи и немного наводили порядок. Что где лежит разбирались по ходу, новички были почти все, но коробки подписаны, поэтому очень быстро оказалось, что это вообще не сложно. Зато стали случаться небольшие разговоры с людьми.
Пожилой мужчина в инвалидном кресле, просил найти ему ремень. Сначала мы очень смеялись, потому что я приняла собачьи ошейники за ремни и уже почти предложила ошейник вместо пояса. Потом таки нашли несколько женских поясов и ярко красный тонкий ремень оказался единственным вариантом. Да ладно, зато штаны не упадут, сказал мужчина, деловито продевая ремень в брюки.
Потом две пожилые женщины радостно поделились со мной лайфхаком: использовать обычные прокладки вместо ежедневных. На мой непонимающий взгляд объяснили – мы же после месяца в подвалах, застудили все, подтекает.
Больше всего пользовались спросом футболки и резиновые шлепки. Надо сказать все вещи, которые бесплатно можно взять ПВР закупаются и собирается полностью на пожертвования людей. Новое – белье и футболки, принадлежности для умывания, памперсы и гигиена, детское питание, немного канцелярии и корм для животных.
Довольно много вещей б/у. Я разбирала мешки которые приносили в мою смену и была немного озадачена. Например, вечерние платья с каменьями или офисные пиджаки выглядели в этом месте странно и точно не пользовались спросом. Зато обычных треников не было ни одних, а вот они точно нужны.
Потом приехала Аня и раздала детворе в игровой зоне рюкзачки в которых набор лего, мягкая игрушка, пластилин (который не пачкается) и pop-it (я тогда еще не знала что это такое. Это типа пузырчатой пленки, игрушка-антистресс).
Ребята разбежались, а спустя время ко мне подошли два мальчугана лет по 8–10. Первый деловито сказал, что у него только одни носки и уже с дыркой, можно ли подобрать ему носки? Мы подобрали ему носки, и он убежал. Второй мальчуган попросил такие же носки. А потом перешел к вопросу, который, очевидно, волновал его гораздо больше носков. Вопрос был про pop-it. На складе их не было… тогда он спросил про мешочек для сменки и я наконец поняла, что ему не досталось рюкзачков, которые раздает Аня.
Я пообещала, что узнаю про рюкзачки и бросилась искать Аню. Но то, что было у Ани в сумках она уже раздала. Зато у Амира с Катей в машине едет еще партия рюкзачков. Но они приедут только поздно вечером. "Узнай, где спит этот мальчик, Катя с Амиром заедут сюда вечером, и я отдам ему рюкзачок" – уверенно сказала Аня.
Никита (так звали мальчика), повел меня показать, где спят они с мамой. В итоге мы познакомились с мамой, она спросила можно ли ей найти на складе какую-то кофту, потому что она мерзнет. Я удивилась, но оказалось, что она стеснялась идти на склад и спрашивать.
Поговорили еще с мамой Никиты. Она очень растеряна, потому что она мать одиночка с тремя детьми и ей и раньше было трудно, а сейчас она вообще не знает, что делать. В общем я поревела вместе с мамой Никиты. И это было норм.
Для меня это была первая ситуация, когда я перестала быть человеком функцией и стала просто человеком в этих обстоятельствах. Мне потом было очень сложно уходить со смены, потому что хотелось точно проконтролировать, что Аня найдет Никиту, и он получит свой рюкзачок. И то, что мы приехали целой компанией знакомых в этот момент, сыграло важную роль - на знакомых проще рассчитывать. Если не знаешь никого - кажется, что ты уйдешь и никто не поможет людям с которыми ты сейчас. Поэтому уходить – сложно, и многие волонтеры подолгу не уходят, забывают про себя, выгорают в итоге.
Когда Аня, вернувшись со смены рассказала, что Никита получил свой рюкзачок я наконец выдохнула.
Еще я успела в этот день поработать в малом зале (на самом деле, никакой он не малый, 8 рядов примерно по 20-25 раскладушек и почти все заполнено). Там много людей, и на инструктаже просили подходить к людям в залах и спрашивать чем помочь. А еще там сильный запах поезда, бомжей и собак. Поэтому это было самое непростое для меня место. Я не ожидала, что там прямо в зале живут собаки с хозяевами. Правда их немного, кажется 4 были и все вели себя очень спокойно… даже слишком.
Меня попросили посчитать пустые кровати. И это была хорошая возможность пройти по всему залу осмотреться и привыкнуть. Много людей с ампутированными ступнями полностью или частично. Потом я узнала, что это последствия обморожений. Были люди, которые все время лежат неподвижно и смотрят в одну точку. Но в целом, тихий гомон, кто-то куда то идет все время, дети забегают и выбегают. Очень быстро оказалось, что там тоже понятно, что делать, кто-то стеснялся пойти на склад и попросить теплую одежду. Кто то только приехал и хотел узнать, где душ. К этому моменту мне уже было не страшно, если человек начинает со мной говорить, а у меня льются слезы. Много у кого льются и что теперь, есть дело и можно его просто делать.
Меня попросили сопроводить в туалет женщину на инвалидном кресле. Она была вся очень грязная и от нее очень сильно пахло. Это та работа, за которую мне реально было сложно взяться. По идее я могла отказаться. Но не стала. И пока мы шли, выяснилось, что у нее высокое давление и она пока не может в душ – боится упасть, и что ее ждет сестра в Минводах и скоро она поедет к ней. Ну и вообще оказалось, что она вполне ходит и обслуживает себя, просто сейчас слабость сильная и боится упасть. Поэтому от меня нужно было не так уж и много помощи.
И вот так постепенно обнаружилось, что я нормально справляюсь с этой работой. Что все мои страхи, ну как бы …неважные. Что это все просто рабочие моменты. Но есть главное, в ПВР находятся люди, которым нужно очень много простой помощи. И не надо быть каким то особенным специально обученным специалистом.
Там есть небольшая игровая и важная работа для волонтеров – играть с детьми. Причем, когда при мне один парень повел их во двор играть в футбол – это было прямо счастье для них.
Еще одна работа – регистрация людей на входе. Нужно делать ксерокс документов и вносить данные в таблицы excel.
Очень много работы для мужчин – когда приезжает автобус помогать людям донести вещи, часто нужна помощь, чтобы катить инвалидную коляску с человеком в туалет или столовую.
Мне было важно узнать, что моет лежачих больных социальный работник, которая там дежурит. Есть медицинский пункт, где все время есть врач. Есть отдельная комната – волонтерская, где можно поесть, выпить воды, вскипятить чай и продышаться.
На ПВР автобусы приезжают от границы. В тот день, когда мы дежурили, их было 4. Но число очень непостоянно, были дни, когда ПВР принимал больше 800 чел. в день.
Волонтеры и сотрудники ПВР обмениваются телефонами с людьми, которые по федеральной программе поддержки беженцев уезжают в другие регионы. Поэтому те, кто дежурит уже не первый раз могут увереннее рассказывать про размещение в разных регионах.
В ПВР можно переночевать, бесплатно покушать и уйти, если человек понимает куда ему идти. Или поехать по программе на поезде куда-то дальше. При нас как раз объявляли, что вечером планируется поезд в Минводы. Не увидела никаких признаков того, что людей удерживают насильно или заставляют ехать. Но действительно выбрать регион, куда ехать по программе нет возможности. Зато по программе обещают в сжатые сроки оформить гражданство и все необходимые документы, предоставить в регионе размещения бесплатное проживание и питание.
Волонтеры, которые работали на нашей смене были из Москвы, Краснодара, Ростова и Таганрога. Старшая смены рассказывала, что приезжают команды из очень разных городов, например недавно были Новосибирцы. Люди берут отпуск и приезжают на неделю, иногда две, чтобы провести их на сменах. Но все равно часто людей не хватает.
Вышла со смены другим человеком. Пазл в моей голове сложился в примитивно-простую картинку: делай, что должно и будь, что будет. Этим людям просто нужна помощь.
Когда я лежала дома в то утро, когда все началось и слушала самолеты, понимала, что где-то рядом происходит огромная человеческая трагедия, я не знала, что я могу сделать и от этого было ужасно.
А после ПВР я вышла с пониманием, что общее направление деятельности теперь понятно. С деталями буду потихоньку разбираться.
Часть 2. КПП, граница. Что там, как там.
На второй день мы поехали на Контрольно-пропускной пункт (КПП) в Весело-Вознесенке. Через этот пункт сейчас переходят границу те, кто едет из Мариуполя. Поскольку КПП находится в 40 км от Таганрога, а таксисты туда особо не ездят, организаторы помогают с кооперацией волонтеров - пеших и автомобилистов.
Смены на границе можно выбрать с 8.30 до 19.00 с 19.00 до 00.00 и с 00.00 до 8.30 с собой обязательно паспорт. Мы поехали на смену с 8.30 до 19.00.
Работа на границе. Нашу компанию распределили на нейтралку, еще были волонтерские точки на таможне и в столовой (уже на территории РФ). Нейтралка – первая зона, которая встречает после ДНР. Сейчас на нейтралке стоит большая палатка для волонтеров. В марте ребята работали без нее, просто на улице. В палатке запас необходимого для раздачи – еда (в том числе детское питание), гигиена (влажные салфетки, памперсы), корм для животных. Собственно, мы там делали три вещи: кормили людей, помогали заполнять миграционные карточки, сопровождали до таможни тех, у кого много тяжелых вещей (по возможности).
Про еду. Горячую еду привозят в больших термосах. При нас был суп, потом салаты, гречка с тушенкой и борщ, чай, кофе, цикорий и все можно с молоком и сахаром), печенье для взрослых – паковали в небольшие пакетики по 4-5 шт, чтобы удобно было раздавать в дорогу, наборы для детского перекуса (печенье, фруктовое пюре и кажется что-то еще).
Надо сказать, еда очень качественная и вкусная (волонтеров на смене тоже кормят).
На нейтралке все время стоит очередь из машин, просто иногда ее конец видно, чаще – нет. Люди из машин часто не знают, что впереди есть палатка с едой и можно подойти поесть. Поэтому, когда Наташа прошлась вдоль очереди и позвала людей поесть, к нам сразу выстроилась очередь.
Автобусы проезжают таможню без очереди, и у людей из автобусов есть всего несколько минут, чтобы взять еду пока водитель решает вопросы с документами. Поэтому работать в эти моменты нужно очень быстро. Из автобусов часто люди реально голодные, очень радуются горячей еде. Или мы просто не успеваем увидеть тех, кто не ест. А из машин или пешие часто сначала брали только чай. Спрашивали сколько стоит (ответ - нисколько).
И это очень важно, все что сделано и продолжает делаться на таможне, сделано волонтерами и на перечисленные обычными людьми деньги.
Отдельная категория перемещающихся – бабушки. Которые не в машине и не на автобусе и не могут сами пешком. Не могу посчитать точно, но кажется за день их было около 10. Иногда их довозят прямо до нейтралки какие-то люди, которые оставляли нам и уходили (у меня даже возникло впечатление, что это оплачиваемая работа – найти и привезти бабушку на границу), иногда прикатывали в инвалидном кресле ДНРовцы и передавали нам.
На КПП есть несколько инвалидных кресел и их постоянно не хватало. Как только находилось кресло мы сажали в него бабушку и сопровождали до таможни, проходили все процедуры. Тех бабушек, которых я так сопровождала, после шлагбаума с Российской стороны встречали родственники, это были очень радостные моменты.
Миграционные карты. Когда мы только пришли на смену, возле палатки волонтеров на столике очень много людей заполняли миграционки. Предыдущая смена передала нам стопку листков, пару ручек и я не успела их расспросить что и как нужно заполнять, как волонтеры ушли, а вокруг меня осталось много людей, с вопросами как заполнять. Попросили объяснить, пограничника что-как. Оказалось все очень просто и дальше мы очень много раз за день повторяли эту инструкцию людям.
После заполнения миграционной карты предлагали людям еду. Многие отказываются как на автомате. Вопрос: "Как давно вы ели горячее?" - оказался очень удачным. Человек задумывается, а потом вместо ответа говорит: Знаете, а давайте. Потому что все напряженные, у них впереди сейчас прохождение таможни.
Люди и вещи. От шлагбаума нейтральной полосы до здания таможни около 5-7 минут пешком. Кажется, основное, что я делала весь день – это ходила туда и обратно. Туда – с очередной бабушкой в кресле или тележкой с чьими-то сумками. Обратно одна.
Дорога туда – почти всегда история. Дорога обратно – возможность подышать перед новым нырком.
Я поняла, что не смогу закончить пост, если буду писать истории. Их много в сети.
Просто скажу, никто не описывал то, что с ними произошло как ужас-ужасный. Просто по каким-то бытовым фразам мозг начинает собирать картинку и понимаешь, то, что пережили эти люди - самые страшные вещи, которые могут случиться с человеком.
Поэтому там очень, очень нужна помощь. Классно написала Аня Данилова:
"В России сейчас около 1 миллиона беженцев из Украины. Они перешли границу с чемоданом или просто с пакетом, у них нет буквально ничего. Но это такие же люди как мы, они хотят и могут работать, лечиться, учиться, отдыхать. Чтобы помочь им вписаться, самая рабочая схема - кураторство конкретной семьи. А чтобы это было под силу, на каждую семью нужно 3-4-5 дружеских местных семьи. Таким образом, нужно 5 миллионов волонтеров. Я думаю пора понять, что помощь новому соседу сейчас это не какое-то спец служение, это обычная жизнь. На самом деле в компании это не тяжело и прикольно и наполняет жизнь смыслом. Ну вот такой сейчас вызов времени".
Были и еще рассказы, может быть когда-то мы их опубликуем.
Часть наших фотографий этих дней можно посмотреть здесь.